Как придумывать чудеса

Принцесса Финора подходит к окну и смотрит на унылый серый пейзаж, открывающийся со второго этажа её личной резиденции. В Финорском королевстве стылая осень, последние листья облетают с деревьев, ровными аллеями растущих в королевском парке. Принцесса мизинчиком отодвигает шёлковую занавеску и долгим печальным взглядом голубых, как озёра, глаз, смотрит вдаль, где за горизонтом виднеются синие вершины Эльских гор. Там, в горах, никто не живёт, лишь земляные барсы охотятся на круторогих горных баранов, да белоглавые орлы промышляют мелкой дичью. Финора со вздохом встряхивает своими длинными жёлтыми волосами, украшенными короной, и предаётся воспоминаниям. В детстве она вставала на табуреточку, чтобы посмотреть в окно, и уже тогда синяя даль гор притягивала её. Принцесса помнит, как с замиранием сердца наблюдала за полётом птиц в ясном небе и за беззаботной игрой ручных оленей на лужайке перед дворцом, а потом часами упрашивала маму-королеву отпустить её на прогулку. Но никто, даже короли, не могут нарушить строгих правил, установленных тысячу лет назад Великим Правителем, и по традиции все дети до совершеннолетия воспитываются в стенах помещения — дворца ли, крестьянского дома ли, но ни один ребёнок не видел ни цветов, ни животных вблизи. Летом, особенно в солнечные дни, тяжело оставаться в доме, но все дети королевства учатся справляться со своими желаниями. Принцесса чуть хмурит брови: она уже давно не ребёнок — ей недавно исполнилось двадцать три, но совершеннолетия ждать ещё очень долго, ведь по законам королевства оно наступает в двадцатипятилетнем возрасте. До тех пор ей не суждено выйти за пределы замка, и она скорее умрёт, чем огорчит своих коронованных родителей. И она мечтательно поднимает глаза к небесам, где плывут белые облака, похожие на волшебных зверей и птиц. Одно облако ей кажется похожим на дракона, и она зябко ёжится. Драконы давно не совершают налётов на королевство, потому что храбрые рыцари изгнали их из Финории, и нет уж среди живых ни одного человека, что видел дракона своими глазами, но извечный страх перед двухголовыми летающими ящерами столь крепко засел в людской памяти, что даже упоминание о них вызывает трепет. Сумерки сгущаются. Бледно-голубое одеяние принцессы как будто излучает свет в полутёмной комнате со сводчатым потолком. Массивная и неподъёмная мебель из красного дерева с пурпурной обивкой кажется слишком большой, не подходящей для хрупкой Финоры, а тёмно-фиолетовый, почти чёрный бархат с золотыми вензелями, тяжёлыми складками струящийся по стенам, делает обиталище девушки вдвое темнее, чем оно есть. Насмотревшись вдаль, принцесса медленно тянет вниз плетёный шнур портьеры, и на окна с шорохом падают синие шёлковые занавеси, ниспадая до самого пола, устланного густым, как трава, ковром, и отныне единственным источником света остаётся толстая, как бутылка вина, витая свеча в бронзовой подставке на круглой тумбе из чёрного мрамора, стоящей у изголовья кровати. Ложе принцессы, застланное синим, в цвет портьер, покрывалом, жёсткое и узкое, как и полагается девичьему ложу, но тем не менее громоздкое, как и прочая мебель, стоит на возвышении и оттого кажется ещё больше. Ни один из предметов мебели никогда не покидает своего места. Они нарочно сделаны такими тяжёлыми, чтобы принцесса, даже приложив усилия, не смогла их сдвинуть. С самого малолетства Финора ежедневно видит одну и ту же обстановку. Так диктуют Правила. Да, она иногда выходит из комнаты, чтобы приветствовать отца и мать, чтобы присутствовать на балах, беседовать с гостями о политике, литературе и моде, или чтобы выбрать очередную книгу в отцовской библиотеке, но всегда возвращается обратно в свой маленький мир красного дерева и пурпурного бархата. С тринадцати лет она обходится без горничной и всё делает сама — и укладывает волосы, и одевается, и прибирает в комнате. Детей знати растят в роскоши и строгости, чтобы сделать из них достойных наследников прославленных родов. Бесшумно шагая по мягкому ковру, Финора медленно проходит через всю комнату, берёт с каминной полки фигурное кресало в форме драконьей головы и зажигает ещё пару свечей в настенных канделябрах. В комнате становится светлее. Чтобы скоротать оставшийся до ужина час, принцесса присаживается на пурпурную оттоманку для дневного отдыха и раскрывает Книгу Волшебных Историй. Фолиант в серебряном переплёте столь велик, что умещается лишь на специальной подставке. Читать удобно, подставка низкая, и книга наклонена под нужным углом. Она рукописная, на каждой странице по четыре столбца шириной в ладонь, и в каждом столбце есть хотя бы одна цветная картинка. В день принцесса успевает прочитать по одному развороту. Эта книга не слишком толстая, её даже не хватит на год. Двое слуг принесли её из библиотеки в руках, когда принцесса остановила на ней свой выбор. Но у короля имеются и такие книги, которые приходится возить на тележках — настолько они велики, и в каждом приличном книгохранилище есть неподъёмные тома, на чтение которых может уйти целая жизнь. В тех книгах содержится вся мудрость мира. Принцесса зажигает ещё две свечи в напольных подствечниках по бокам от фолианта, и вскоре лицо её озаряется улыбкой, глаза начинают блестеть, а губы беззвучно что-то шепчут. Она читает историю о любви. И вот уже нет вокруг постылой комнаты, а до самого горизонта простираются бескрайние поля, по которым бежит волшебная река, где-то вдалеке проездает отряд всадников на единорогах, в небесах парят птицы, а под раскидистым розовым кустом прямо на траве сидят парень и девушка — герои сказки. Финора и там, и здесь одновременно, она с любопытством и ревностью наблюдает за свиданием молодой пары. Зависть к девушке сжигает принцесу изнутри, она хочет сама оказаться на месте этой счастливицы, но увы, сказка написана не о ней, не о Финоре. У волшебной и красивой истории другая героиня, и принцессе остаётся лишь смотреть со стороны на чужую любовь. «Путешественник протянул к ней руки, но она отпрянула. "Ты мне не рада?" — спросил он удивлённо. — "Ты наивысшая радость в моей жизни, — ответила она. — Но мы никогда не будем вместе. Это наше последнее свидание. Прошу, забудь меня", — с этими словами девушка вскочила и убежала прочь. Больше он её никогда не видел». Финора в досаде закусывает губу. Что за глупая девица? Разве можно так поступать с тем, кто тебе нравится? Вот она бы на её месте… Однако хорошо, что симпатичный путешественник никому не достался. Внезапный стук в двери отрывает принцессу от грёз, и она не сразу поднимает голову, стряхивая остатки видений. Стук повторяется, и Финора встаёт. «Кто здесь?» — гордым и властным голосом спрашивает она, и из-за двери раздаётся ответ: «Граф Орион, посыльный из Хинории. Король Хино шлёт вашему высочеству привет». Сердечко принцессы начинает безудержно колотиться, и она едва не падает. Вести из соседней страны могут быть как хорошими, так и плохими. Но почему посыльный обратился прямо к ней, минуя короля и королеву? Сейчас она узнает всё. С трудом успокоив дыхание, она поворачивает ключ и распахивает золочёные двери. На пороге стоит молодой светловолосый мужчина в дорожном одеянии и со шпагой на поясе. В одной руке у него шляпа, а другой он протягивает конверт с гербовой печатью. «Король повелел мне дождаться ответа вашего высочества», — смиренно склонив голову, говорит он. Финора принимает письмо и надменно интересуется: «Но что будет, если я не удостою его ответа?» «В таком случае он повелит меня казнить», — отвечает посыльный. «Ждите», — сухо приказывает она и удаляется к себе, не закрывая, впрочем, двери. Не глядя сорвав печать и развернув письмо, она вновь садится на оттоманку и склоняется над надушенным листком меловой бумаги с золотым обрезом, делая вид, что внимательно читает, но сама при этом украдкой поглядывает на молодого посыльного. Ей кажется, что он чем-то похож на героя только что прочитанной сказки. А что в письме? И почему нигде не видно королевской печати? Принцесса оглядывается на обломки сургуча на конверте, затем возвращается к посланию. Ровным мужским почерком написано всего несколько строк, но от них у Финоры перехватывает дыхание. «Ваше Высочество. Прекраснейшая из принцесс. Мне, Вашему давнему и преданному поклоннику, стало известно, что король Хино, недавно овдовевший в третий раз, вознамерился по достижении Вами совершеннолетия сделать Вас своей женой, и Ваши почтенные родители уже обговаривают с ним этот брак. Будучи постоянно при дворе Хино, я многократно убеждался, что это жестокий и низкий человек, и именно его крутой нрав является причиной столь ранней смерти его предыдущих жён. Впервые увидев Вас на балу четырнадцатилетней, я полюбил Вас навсегда, и теперь не могу допустить, чтобы Вы попали в руки к этому чудовищу. Никоим образом не смея надеяться на Вашу взаимность, я всего лишь хочу оградить Вас от опасности и предлагаю свою помощь. Располагайте мною всецело, я готов отдать за Вас свою жизнь. Осталось два года до заключения рокового брачного договора, и за это время многое можно изменить. Если Вы готовы бежать со мною сейчас — я знаю надёжное убежище, где у Вас будет всё, чего Вы пожелаете. Это было бы наилучшим выходом. Но если Вам претит мысль о побеге, я не отрекусь от своих слов и сделаю всё от меня зависящее, чтобы свирепый хищник не растоптал цветок. Хино стар и уродлив, но полон сил. На турнире я вызову его на поединок и убью, и пусть это будет стоить мне жизни, но Вы станете свободны — а это всё, о чём я мечтаю. Навеки Ваш, граф Орион». Пробежав это короткое письмо ещё раз, принцесса откидывается на спинку оттоманки, и даже в свете восковых свечей видно, как она бледна. Меж тем посыльный, который оказался совсем не посыльным, стоит неподвижно в дверях, ожидая своей участи, и лишь перо на его шляпе, которую он сжимает в руке, чуть заметно дрожит. Он смотрит в сторону, чтобы не докучать принцессе назойливым вниманием, и это даёт ей возможность беспрепятственно его рассмотреть. «Как мало света дают эти свечи, — досадливо думает принцесса. — Но каков наглец!» Вызвать охрану — первое, что приходит ей в голову, и она уже готова дёрнуть за шнурок в стене, но внезапно передумывает. Не торопясь, царственной походкой приближается она к деревянному бюро и пишет ответное послание: «Любезный граф. Благодарю Вас за старания. Но если Вы ещё хотя бы раз осмелитесь на подобную выходку, я одним росчерком пера отправлю Вас в каменный мешок. Запомните, я никогда — слышите, никогда не нарушу устои и не выйду из замка, пока мне не исполнится двадцать пять. Будьте покойны, я сожгу письмо и никому не сообщу о Вашем визите. А теперь, сделайте одолжение, исчезните из моей резиденции. Кстати, как Вы в неё проникли через двойной ров и забор? Ф.» Забыв поставить печать, она складывает бумагу вдвое и возвращается к Ориону. Лицо её невозмутимо, будто мраморный лик статуи, но сердце готово выскочить из груди. Смерив незваного гостя презрительным взглядом, Финора резким движением протягивает ему свое письмо со словами: «Держите». Тот с жадностью хватает его и начинает читать, и на его лице вмиг отражается такая горечь, что принцессе становится стыдно своего поступка. «Честь имею откланяться, — говорит он дрогнувшим голосом. — Не смею оставить без ответа ваш вопрос о том, как я сюда проник: я прилетел на драконе». Отвесив поклон, он разворачивается и уходит вдаль по коридору, и принцесса против своей воли идёт вслед за ним, будто что-то её тянет. Почувствовав на лице свежий ветерок, Финора замечает, что окно в конце коридора настежь раскрыто. Граф не оборачивается. Легко вспрыгнув на подоконник, он смело шагает с карниза, и принцесса вскрикивает: ведь окно так высоко! Но тотчас раздаётся хлопанье огромных крыльев, и над парком проносится зелёный двуглавый дракон, а на его спине сидит всадник в дорожной одежде. «А ведь я могла улететь с ним, — думает принцесса. — Почему, ну почему я была с ним такой грубой?» А снаружи уже слышны крики охранников: «Дракон! Дракон прилетел! Держите его! Держите!»
К ночи переполох во дворце унимается. Дракона не могут изловить, но срочно отправляют гонцов во все края с сообщением о вернувшейся напасти. Вокруг дворца утраивают охрану, а принцессу теперь повсюду сопровождает служанка. Ужин приходится отложить на два часа. Теперь же, по прошествии времени, в королевской трапезной собирается вся монаршая семья: старый король, отошедший от дел, занимает своё место во главе стола, посреди широкой его стороны, а рядом сидит королева-мать, носящая монашеское одеяние после трагедии на турнире, где погиб их старший сын. Родители Финоры, правящий король Фино и его супруга Финора-средняя, сидят у правого узкого края. Левый край, как символ будущего, предназначается Финоре, единственной дочери и наследнице, а оставшаяся широкая сторона сервирована для Ушедших. Пока по земле ходит хоть кто-то, кто видел человека живым, для этого Ушедшего ставят столовый прибор и кресло. В этом году на стороне Ушедших стоит девять золотых приборов. Войдя, Финора приветствует родных, с опаской косится на сторону Ушедших и садится на своё место. О, как боялась она в детстве проходить мимо трапезной! Неясные тени и полупрозрачные силуэты покойных родственников чудились ей возле стола, наводя чёрный ужас. Как пугали юную принцессу пустые тарелки и бокалы без вина — ведь мёртвым не нужно ни есть, ни пить! В детстве она боялась спускаться в трапезную, и ни один обед, ни один ужин или завтрак не обходился без горьких слёз — и заслуженного наказания. Финору оставляли без сладкого, без игрушек, лишали общения с родителями, и это последнее наказание было горше всего, но маленькая умрямица твёрдо стояла на своём и ни в какую не желала отказываться от глупых страхов. Вот и сегодня, мельком окинув пустующую часть обеденного стола, принцесса передёргивает плечами, на миг изменившись в лице: былые страхи крепко засели в её душе. Дедушка, как самый старший, читает благодарственную молитву Десяти, а все остальные сидят, сложив ладони и возведя очи к небесам. Служанки смиренно стоят у стены в ожидании. Молитва заканчивается, и звенит столовое серебро. Льётся вино из бутылок в бокалы, весело булькая, и Финора-средняя обращается к дочери: «Почему ты пьёшь одну воду, дорогая? Выпей вина, оно согревает кровь». «Спасибо, мама, мне не хочется». «Нужно приучаться к вину, ведь ты уже взрослая, — замечает отец. — Когда выйдешь замуж, тебе придётся пить почти каждый день, так что привыкай!» «Я не хочу выходить замуж, — с любезной улыбкой отвечает Финора. — Для меня было бы счастьем помогать вам, матушка и батюшка, и принять обет одиночества». «Что за глупости, — хмурится отец. — Ты принцесса, и твой брак предрешён». «Не сердись, Фино, — улыбается мать, — все молодые девушки так говорят. Но потом берутся за ум. И наша Финора образумится, когда ей придёт время сочетаться браком с королём Хинории». Гулко стучит об пол упавший кубок. Финора-младшая, не веря своим ушам, смотрит на мать, а та, как ни в чём не бывало, предлагает ей блюдце мороженых ягод. Принцесса жестом отказывается и, едва сдерживая гнев, тихо спрашивает: «А моего мнения вы не спросили?» «Если мнение простых девушек в этом вопросе и учитывается, то принцесс никогда не спрашивают, хотят ли они выходить замуж, — отрезает отец. — Твоё грядущее замужество — залог благосостояния всей страны». «Но почему именно Хино? Неужели для меня не нашлось жениха помоложе?» «Хино не так уж и стар, — отвечает мать. — И к тому времени, как ты станешь совершеннолетней, у него как раз закончится траур по королеве Хиноре. Вы будете прекрасной парой». «Если вы считаете меня достаточно взрослой для брака, почему тогда не выпускаете на улицу? Если я настолько взрослая, что могу пить вино, о почему не могу выйти в парк и погулять по его дорожкам? Почему я всю жизнь провожу взаперти?» Эти слова, кажется, смущают даже прислугу. Принцессе молча подносят новый кубок, и она демонстративно наполняет его водой. Старые король и королева только головами качают, осуждая своенравную молодёжь, но отец Финоры, к всеобщему удивлению, не гневается. «Это древний обычай, — говорит он, — и никто не смеет нарушать его. Уже тысячу лет никто не выходит из дома, не достигнув двадцатипятилетия». «Это самый глупый обычай на свете», — глухо говорит принцесса. «Этот обычай спасает жизни, — вмешивается королева-мать. — С тех пор как изгнали драконов, солнце прогневалось на род людской и посылает на землю вредоносные лучи, губительные для детей. Лишь после совершенолетия люди могут не боясь выходить из домов на улицу». «Мама, что вы говорите, — возражает Финора-средняя и пригубливает вина. — Всё гораздо проще: детей берегут от драконов, которые могут вернуться в любую минуту. Как вам сегодняшний случай?» «И то, и другое бабьи сказки, — заявляет старый король. — Этот обычай — связь с Ушедшими. До совершенолетия человек уязвим, и ему необходима защита предков, но за пределами жилища она ослабевает. Вот и не выпускают детей на улицу, чтобы не случилось с ними чего». Принцесса не слушает. Закончив трапезу раньше всех, она встаёт, благодарит Десятерых и желает родным спокойной ночи. На душе у неё тяжело. Едва вернувшись в свою спальню, она прямо в платье бросается на постель и около часа лежит без движения. Многое она передумывает за этот час! И о родителях, которые кажутся ей сейчас злыми и бездушными, и о свирепом короле Хино, ненавистном с самого раннего детства, когда её им пугали, и о драконах, которые, как выяснилось, всё-таки существуют… Но почему-то более всего мысли Финоры занимает граф Орион, и это очень странно: ведь она видела-то его всего несколько минут. Разве можно так упорно думать о незнакомом человеке, да ещё и смутьяне? Драконы запрещены, а он с ними водится, значит, он плохой человек. Пора его забыть! Но вновь и вновь мыслями Финоры овладевает образ молодого графа, и она против воли рисует себе в воображении его стройную фигуру, светло-русые волосы и печальный, но жёсткий взгляд. Принцесса понимает, что родители желают ей добра, а этот незнакомый граф хочет сломать ей жизнь и потому опасен, но как же хочется ей снова услышать его голос! «Что, если бы я согласилась улететь с ним на драконе? — спрашивает она себя. — Куда бы он меня увёз? В какую страну? Нет, я положительно безумна, если позволяю себе размышлять о таких вещах». О драконе она тоже думает. Двуглавый зверь и вправду выглядел страшным, хотя рассмотреть его она толком и не успела. Наверно, граф Орион очень смелый, если сумел приручить такую чудовищную тварь. Но как, должно быть, хорошо лететь на спине дракона! Весь мир внизу, вокруг только облака и ветер. А рядом граф Орион… Служанка, понятия не имеющая, что творится в голове у её госпожи, смиренно стоит у дверей, потупив взгляд, и стоять бы ей так до утра, но Финора её окликает. «Поди прочь, ты на сегодня свободна». «Но его величество приказали не покидать вас ни на минуту! Времена нынче неспокойные». «Ступай, я при тебе не смогу заснуть», — и Финора вкладывает в руку служанки немного денег. Та, просияв и пожелав принцессе приятных снов, убегает, шурша юбками. Финора с облегчением вздыхает: наконец-то она одна. Навязчивая мысль о том, что её тайные грёзы видны служанке, не даёт расслабиться весь вечер, и только теперь принцесса может быть сама собой. Она переодевается в ночной халат, расплетает причёску и наматывает волосы на мягкую заколку с проволокой внутри, чтобы завтра они снова были красивыми и волнистыми, потом подходит к трюмо и до глубокой ночи наносит на лицо разные снадобья, купленные у заграничных караванщиков, то затемняя, то высветляя веки, то подкрашивая брови тёмно-бурой пыльцой болотной лилии, и разглядывает себя в боковых створках зеркала. Наконец это занятие наскучивает ей, и умывшись, она гасит все свечи, кроме одной, и ложится в кровать. Узкая жёлтая свеча в напольном канделябре горит ровно, не потрескивает и не роняет ни единой капли воска. Это дорогая свеча с ароматом еловой смолы. Принцесса долго смотрит на неё, борясь с навязчивыми фантазиями, но вскоре сон побеждает. То, что ей снится в ту ночь, Финора запоминает на всю жизнь. Ни до, ни после она не видела такого чудесного сна, и ни одно воспоминание из её реальной жизни не может сравниться с ним по яркости и силе чувств. Ни до, ни после. Этот сон становится крещендо её жизни, и всё последующее время, что отвела ей судьба, принцесса вспоминает его как самое лучшее, что когда-либо с ней происходило. Ей снится, будто она встаёт с постели и неровными шагами, покачиваясь, будто пьяная, идёт через всю комнату и останавливается у окна. Оно мешает ей, оно — преграда, и принцесса раскрывает обе створки. Ночной парк манит её, свежий воздух кружит голову, и она взбирается на подоконник, а потом, ничуть не боясь высоты, плавно соскользывает вниз. Почти так же, как сегодня сделал это граф Орион. Вот только нет у неё верного дракона, который подхватил бы её и унёс в чужие края, и Финора падает на каменные плиты под окном. Но не так, как упало бы тяжёлое человеческое тело, а медленно, словно осенний лист. Падение ничуть не вредит ей, и едва коснувшись плит, она поднимается и делает то, о чём тайно мечтает всю жизнь — со всех ног бежит по лужайке. Подол халата путается в ногах, и она подбирает его. Добежав до середины, останавливается и смотрит вверх. Какое красивое и разноцветное звёздное небо! Совсем не такое, как из окна. Финора впервые видит розовые, сиреневые и зелёные звёздные скопления; туманности, тёмными и светлыми облаками наплывающие друг на друга; неизмеримо далёкие галактики, вдруг ставшие близкими — ярко-синие, красные, жёлтые, похожие на глаза огромного животного, может быть, дракона; белые и зелёные кометы, бороздящие космические просторы, и с детства знакомые звёзды, неестественно огромные и ослепительно сияющие на фоне всего этого великолепия. Ночное небо зовёт её, заманивает беззвучной песней красок и таинственными глубинами, и принцесса удивляется, что раньше не замечала этой красоты. Из окна ночью небо чёрное с мелкой сетью звёздочек, и всё. Ни галактик, ни туманностей, ни комет. Неужели виноваты оконные стёкла? Много раз она видела картинки в звёздном атласе, но там они серые и скучные, а если где попадается цветная, то не идёт ни в какое сравнение с настоящим небесным пейзажем. Принцесса думает: а что, если не только небо, но и весь мир такой же красочный, волшебный и бесконечный, просто ей об этом не рассказали? Что, если её нарочно ограничивают с самого детства, забивая голову скучными книжными знаниями и скрывая настоящую правду о мире? Что, если детей не берегут, держа треть жизненного срока взаперти, а просто боятся, что они увидят мир таким, какой он есть? Может быть, после двадцати пяти какие-то знания навсегда закрываются от человека — те знания, что можно обрести лишь в раннем возрасте? И она переводит взгляд ниже — на деревья, кусты, траву и дорожки. Под сиянием звёзд всё поблёскивает и переливается, и за каждым деревом, кажется, скрывается тайна. Глаза оленей, гуляющих по парку, светятся из-за кустов, и Финора, прислушавшись, понимает, что тишина обманчива. На самом деле ночной парк источает множество звуков! Это приглушённые крики животных, не впавших пока в зимнюю спячку, треск веток под ногами оленей и шорох сухой листвы, и поверх обычных земных звуков доносятся обрывки надмирного пения. Мелодия захватывает Финору. Минуту, а может, час — ибо время остановило свой ход — принцесса подпевает, медленно кружась на поляне, и этот одинокий танец чудеснее всех дворцовых балов, а спальный халат — прекраснее любого платья. Финора выдёргивает заколку и бросает, и светлые волосы волной падают на плечи и спину. А потом на миг становится темнее — над парком проносится крылатый зверь, и сердце принцессы колотится. Она замирает и прислушивается. Где-то трещит ветка, потом другая, и из зарослей выходит на свет человек. Его походка, очертания, одежда — всё знакомо, и Финора внимательно вглядывается в него, боясь ошибиться. Но чем ближе он подходит, тем меньше остаётся у неё сомнений: это граф Орион! Она стоит не двигаясь, и только глаза выдавают её чувства. А граф торопливо подходит к ней, улыбается и берёт за руки. Наяву она ни за что не простила бы ему такой неслыханной вольности, но во сне можно всё, и она улыбается в ответ. Сейчас граф кажется ей самым красивым существом на свете. «Я так рад, что ты поверила мне, — говорит он, и его голос звучит так чарующе, что у Финоры едва не подкашиваются колени. — Дракон не зря посмотрел на тебя — ты сумела правильно распорядиться его взглядом. И вот мы наконец-то вместе! Готова ли ты оставить в прошлом дворцовую жизнь? Лишь одно слово, и я унесу тебя в далёкие края». «Да», — шепчет Финора. Он без труда поднимает её и несёт в темноту, и тут волшебное видение начинает рассеиваться. Граф становится каким-то ненастоящим, звёздное небо превращается в потолок, а деревья — в стены, и всё вокруг теряет былую глубину. Но объятия графа Ориона ещё не истёрлись из памяти, и принцесса, сидя на жёсткой постели, долго щурится на свечу, вспоминая его тепло и сильные руки. Это новое чувство — раньше принцессу никто никогда не обнимал. Ни наяву, ни во сне.
Человек и дракон сидят на берегу живописной реки. На горизонте виднеются остроконечные башни королевского замка Хино, куда, по слухам, не залетает и птица, а лесное зверьё обходит те края десятой дорогой — настолько дурная слава окутывает земли жестокого короля. «Ну что, друг мой Дааро, летим домой? Надеюсь, ты отдохнул», — говорит граф Орион зелёному двуглавому ящеру, поднимаясь с травы. «Я не нуждаюсь в отдыхе», — отвечает дракон левой головой, у которой всегда  закрыты глаза, в то время как правая — зрячая, но безмолвная — внимательно оглядывает окрестности. «Иногда всё-таки нуждаешься, — смеётся граф и хлопает его по чешуйчатому боку. — Сегодня тебе пришлось смотреть кое-кому в глаза, а это серьёзная работа». «Боюсь, что она оказалась напрасной». Граф мрачнеет. «Да, принцессу мы потеряли». «Не мы. Ты потерял. А мне хорошо живётся и без принцессы», — говорит дракон и взмахивает крыльями. «Впрочем, я и не надеялся на взаимность. За что ей меня любить? Она даже не заметила меня на том балу, а сегодня увидела впервые в жизни. Я для неё никто». «Забудь о ней, — предлагает дракон. — Ведь она всего лишь человек». «Я тоже всего лишь человек, — вздыхает граф и взбирается на спину к Дааро. — И я положу свою человеческую жизнь, чтобы избавить Финору от короля Хино. Нужно только дождаться турнира. Неси меня в мой замок, я хочу немедленно заняться тренировками! Я должен победить этого злодея». Дракон поднимается в воздух, делает круг и летит над густым лесом в сторону горного ущелья, где укрыт вырезанный в скале замок, издавна принадлежащий торговому семейству Грахе, но несколько лет назад перешедший в личные владения графа Ориона. Сделка была тайной и опустошила кошелёк молодого графа, но с тех пор никого из Грахе не видели в Хинории. Поговаривают, что вся семья перебралась в дальнюю страну Химерию, и тому было несколько подтверждений: старшую госпожу Грахе кто-то видел на тамошней ярмарке в роскошной палатке с новым товаром, а мужа её чуть ли не приглашали ко двору. Их сын, по слухам, устроился на военную службу и уже дослужился до капитана, и никто не знал, что причина такого успеха —  содействие графа Ориона. Горный замок и во времена прежних хозяев редко принимал гостей, уж слишком трудна была к нему дорога, а пару лет назад на единственном пути к нему произошёл обвал, полностью отрезав от мира эту суровую обитель. Известие быстро разлетается по стране, и жители Хинории только радуются за торговцев, успевших вовремя убраться из этого опасного места — ведь иначе вся семья, замурованная в скалах вместе со слугами и работниками, оказалась бы обречена на мучительную смерть от голода. Таким образом, замок Грахе будто бы не существует, и о нём постепенно забывают. Единственный человек, усмотревший в этом деле странное —  королевский звездочёт. «Я видел эти скалы, — бормочет мудрый старец в алхимической библиотеке, где, как он думает, его никто не слышит, — там никак не мог случиться обвал. Разве что кто-то нарочно обрушил камни с помощью гремучего порошка. Но кому и зачем  понадобилось заваливать вход? Похоже, я никогда не найду ответа». А у молодого графа Ориона теперь полностью развязаны руки, и он может обустроить тайное убежище на свой вкус. Довольно скоро он понимает, что содержать в порядке такое большое жилище он не осилит в одиночку, и с помощью дракона переносит в замок четверых надёжных помощников, которые клянутся хранить тайну. Но это всего лишь слуги, а не друзья. Каждый из них потерял родных и разочаровался в жизни, а одного граф Орион буквально вытащил из петли на городской площади, заплатив за него выкуп: беднягу осудили за воровство. К двоим помощникам постепенно перебираются подружки, согласившись разделить их тайную жизнь, и теперь население замка составляет семь человек, считая хозяина. Они бы не выжили без дракона: тот приносит и еду, и прочие покупки графа, в холодные зимы согревает стены своим огнём, да и в строительстве неплохо помогает, с лёгкостью ворочая тяжёлые брёвна, которые сам же и приносит. За пару лет замок Грахе превращается в красивое и обжитое место, ограждённое скалами и совершенно не заметное снаружи. Здесь есть роскошный сад с цветником, в котором трудятся обе женщины, маленький пруд с золотыми рыбками и нависающей над ним горной сосной, высокий и немного мрачный деревянный дом для Дааро и ровная площадка для тренировок. Изнутри же замок может поспорить по красоте с дворцом Хино. Граф не скупится на отделку, тратя всё королевское жалование на обустройство уюта, потому что не перестаёт думать о принцессе Финоре. Он ни с кем о ней не говорит, но лелеет надежду, что однажды она придёт сюда, чтобы стать хозяйкой. Для Финоры приготовлены особые покои: здесь всё до малейшей детали продумывает сам граф. Простыни из тончайшего батиста, перина из лебяжьего пуха и занавесь из самого дорогого шёлка ждут своего часа. Комната пустует, сюда лишь изредка заходит работница, чтобы смести пыль и заменить чехлы на мебели, да тоскующий граф Орион в редкую свободную минуту бродит из угла в угол, предаваясь несбыточным грёзам.  Нет зверя быстрее дракона. Благодаря верному Дааро граф Орион успевает вовремя на службу и никогда не получает нареканий от короля. Во дворце ему, как и прочим приближённым, отведена комната, и это скромное жилище считается его единственным домом. Частое отсутствие графа списывают на королевские поручения, и за все эти годы никто во дворце не заподозрил, что он ведёт двойную жизнь. Но сегодня граф направляет дракона не в резиденцию, а в свой тайный замок. Впереди два свободных от службы дня, и он собирается потратить их на оттачивание боевых навыков. На площадке, где приземляется дракон, графа встречает угрюмый слуга, тот самый спасённый висельник. С тех пор как этот тридцатилетний детина поступил на службу в замок, он поклялся страшной клятвой, что навсегда забудет о воровстве, и обещал служить графу верой и правдой. Граф Орион обучил его владению копьём и мечом, и они почти каждый день находят время для тренировочных боёв. Остальные работники тоже прошли обучение на случай, если замок придётся защищать, но бывший вор владеет оружием лучше всех. Отпустив дракона, граф после недолгой передышки выходит на площадку в простой одежде и с деревянным мечом. Слуга салютует ему точно таким же, и они начинают поединок.
Наутро Финора не выходит к завтраку. Мать беспокоится о ней и посылает служанку. Та находит принцессу в расстроенных чувствах, растрёпанную и неодетую. Спальный халат на ней измят и порван, в комнате царит беспорядок, а сама Финора бормочет, как заведённая: «Где же, ну где же она?» — и выбрасывает на пол вещи из комодов. «Что вы ищете, ваше высочество?» — взволнованно спрашивает служанка. «Заколку! Я вчера заколола ею волосы на ночь, но проснулась без неё!»  «Полноте, госпожа, вам ли волноваться о какой-то заколке? Вы можете купить их тысячу». «Мне не нужна тысяча, я хочу найти свою заколку, в которой ложилась спать! — упрямо стоит на своём Финора. — Скажи, пусть пошлют искать её в парке». «Да как ваша заколка могла попасть в парк? Уж не выходили ли вы на улицу?» — ужасается служанка. «Я могла выронить её из окна. Пусть найдут, это очень важно!» «Не это ли ваша пропажа?» — спрашивает служанка, выудив из-под груды тряпья ярко-сиреневую плюшевую палочку с проволокой внутри. По тому, как принцесса изменяется в лице, девушка понимает, что заколка та самая, и торжествующе улыбается, ожидая награды. Но Финора, выхватив заколку из её рук, вдруг сникает, медленно бредёт до кровати, садится и замирает. Так она и сидит, сгорбившись и глядя в стену, когда в покои является королева. «Ты нездорова, дочь моя? — озабоченно спрашивает Финора-средняя. — Я позову лекаря». «Лучше звездочёта, — глухо отзывается принцесса. — Я хочу знать, сколько мне осталось», — и вытягивается на постели, сжимая заколку в руке. Тянутся дни, наполненные тоской и ожиданием. Придворные лекари назначают принцессе то одно лекарство, то другое, но ничего не помогает — она почти перестаёт вставать с постели. Она худеет, её прекрасные волосы блёкнут, и однажды король Фино скрепя сердце отдаёт распоряжение перенести дочь в нижний ярус, на ложе Уходящих. Принцесса боится этого ложа как огня, оно —  её детский страх наравне с местами Ушедших за столом, но ей приходится задавить свои чувства, так как она понимает: нельзя допустить, чтобы кто-то умер в жилой комнате, ибо тогда эта комната будет навеки осквернена, и никто не согласится там жить. А состояние принцессы ухудшается с каждым днём. Книга сказок остаётся недочитанной. Здесь, в комнате Уходящих, есть другие книги — о неизбежном. Написанные крупными буквами, чтобы их могли разглядеть старческие глаза, они подготавливают уходящего к тяжёлому испытанию, что предстоит каждому. Стены и потолок, выкрашенные в чёрный цвет, должны напоминать уходящему о вечной ночи, которая вскоре поглотит его, а серые одеяла и простыни — о пепле, в который через несколько дней превратится его тело. Ничего лишнего, напоминающего о бренном мире, нет здесь, лишь на чёрной настенной полке стоит ряд склянок с лекарствами, призванными облегчить боль во время агонии. Пламя двух толстых свечей почти не отражается от чёрных стен, и принцесса, полусидя в кровати, видит только страницу книги о неизбежном. «Я одна, — думает принцесса, — я совсем одна. Даже служанки заходят ко мне всего только на пять минут. И как же страшно здесь лежать!» Родители навещают её раз в день, но эти свидания тоже короткие. Главный лекарь говорит, что общение повредит больной и приблизит день её ухода, и все стараются выполнять его рекомендации. Финора в полном одиночестве смотрит по сторонам, где таятся призрачные тени, и содрогается в кровати, представляя, как на этих самых простынях умирают все её предки. Ей мерещатся рядом их полуистлевшие мощи и пустые глазницы черепов. Малейший шорох, настоящий ли, мнимый ли, заставляет её замирать, а в каждом углу ей мерещатся красные глаза крыс. Не спадающий жар стирает границу между сном и явью, и когда однажды большое белое облако голосом служанки говорит: «Ваше высочество, к вам приехал звездочёт из соседнего королевства!» — принцесса даже не поворачивает головы, решив, что ей привиделся очередной сон.
Однажды после королевской аудиенции, когда министры расходятся из тронного зала, граф Орион слышит, как один пожилой барон говорит какому-то маркизу: «Похоже, нашему королю придётся искать другую невесту. Финора-то при смерти». «Найдёт, для него не составит труда», — отвечает маркиз, и они начинают обсуждать ещё не сосватанных принцесс. Но граф Орион не слушает их — он уходит просить короля о трёхдневном отпуске.
Сквозь прикрытые веки она различает тёмно-синюю мантию, расшитую звёздами, седую бороду и остроконечную шляпу визитёра, и закрывает покрепче глаза. Но первые же сл<